Харьковский спиннинг

Спасибо, интересно было почитать. Будем считать эту ветку исторической. Вообще я люблю историю. Если у меня появится интересующая Вас информация - обязательно сообщу.
С уважением, Сергей.

Спасибо. Буду Вам очень обязан. Константин.

Уважаемые форумчане, а никому не встречалось ли вот это сооружение где-нибудь в окрестностях Изюма?

Башни ПВО Германии, Флактурмы. Что же это такое?

На одном из интернет-аукционов была представлена такая книга:



К сожалению, приобрести ее мне тогда не удалось, но "зацепило" фото на обложке. Наверное будет правильным привести тут полностью статью Ю.Веремеева. Она, скажем так, полна неточностей и содержит некоторые домыслы, но написана в том стиле, который так нравится читателю.

"Шли последние дни штурма Берлина. Столица рейха была плотно взята в кольцо советскими войсками, и армии двух фронтов квартал за кварталом очищали город от солдат вермахта, эсэсовцев и бойцов фольксштурма. Однако Адольф Гитлер продолжал надеяться на чудо. Он верил, что изрядно потрепанная в боях армейская группа генерала СС Штайнера и наспех сколоченная из неоперившихся курсантов 12-я армия генерала Венка, ударив с севера и юга, спасут его безнадежное дело
Где Венк?.. Где Штайнер?.. Когда они смогут начать наступление? Умирающая нация должна сражаться до последнего немца!.. Отчаянные вопросы и истеричные приказы фюрера поступали в войска в виде зашифрованных радиограмм через комплекс радиосвязи, скрытый за неприступными стенами башни «L» противовоздушного комплекса в Тиргартене, берлинском зоопарке. По соседству стояла куда более внушительных размеров башня «G». В этих двух циклопических сооружениях с 2,5-метровыми стенами из сверхпрочного бетона разыгрывалась одна из последних сцен драмы падения Берлина.
Башня «G», построенная прежде всего как база зенитной батареи, имела высоту с 13-этажный дом, хоть этажей в ней было семь. Внутри размещался госпиталь, хранились музейные ценности, но главное – там спасались от бомб, снарядов и пуль десятки тысяч берлинцев. Когда силы штурмующих приблизились к центру города, в тригартенской башне «G» скопилось более 30 000 человек. Места всем, конечно, не хватало. Люди стояли в проходах, сидели на лестницах, спали вповалку. В госпитале умирали раненые, у кого-то из гражданских не выдерживали нервы и они сводили счеты с жизнью, приняв яд. Полтысячи мертвых оставались прямо там, рядом с живыми, так как никто не решился бы выйти наружу, чтобы предать их тела земле. Воздух за бетонными стенами башни был буквально нашпигован разящим свинцом.
Противовоздушная крепость в Тиргартене в отличие от Рейхстага так и не была взята штурмом. Ее сдали советским войскам 2 мая 1945 года, когда командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг приказал своим войскам сложить оружие. После войны башни Тиргартена и два других аналогичных комплекса берлинской ПВО были снесены. Саперам пришлось помучиться с подрывом зданий, которые не брали ни бомбы, ни снаряды, и результата удалось достичь далеко не с первой попытки. Рассказывают, что как-то ночью на еще не покорившейся британским подрывникам стене одной из башен кто-то не без гордости намалевал краской слова Made in Germany – «Сделано в Германии».

Зенитки в городе

Еще в предвоенный период немецкие специалисты обратили внимание на весьма существенный фактор, серьезно мешавший действиям зенитной артиллерии. Этим фактором оказались сами города Германии. Они, как и в большинстве стран Европы, были застроены многоэтажными домами, причем расстояния между зданиями часто оставлялись минимальными, а порой и вовсе отсутствовали. Можно было пройти по улице километр и более, не увидев ни единого просвета между домами. Да и сами улицы, особенно в старых кварталах, имели весьма небольшую ширину.
Зенитные батареи, командные пункты, пункты наблюдения, как полагали специалисты из ведомства Геринга, необходимо было размещать не только на подступах, но и внутри городов рейха, особенно таких крупных, как Берлин, Гамбург, Бремен, Вена. А между тем как раз в этих городах для объектов ПВО было крайне мало места. Фактически для размещения батарей можно было использовать только город-ские площади, парки, стадионы. При этом стоящие вокруг высокие дома значительно ограничивали не только вертикальные углы и секторы обстрела орудий, но даже и возможность прицеливания. Бомбардировщик был виден наводчику считанные секунды, за которые невозможно определить с достаточной точностью курс и скорость цели, ввести необходимые данные для стрельбы даже при использовании ПУАЗО (прибора управления зенитным огнем).
Решение всех проблем лежало на поверхности – точнее, на уровне крыш домов. Если разместить командные пункты, приборы обнаружения, сами орудия на этой высоте, то приближающиеся самолеты можно увидеть на достаточном расстоянии, можно точно определять их курс, высоту, скорость, типы самолетов, их построение. Это крайне необходимо, поскольку удаленные посты наблюдения могут давать лишь примерные, ориентировочные данные. А здесь у командиров появляется время на принятие решений и подачу соответствующих команд, а у расчетов – на то, чтобы установить на взрывателях время срабатывания, зарядить орудия, ввести в прицелы необходимые поправки, тщательно прицелиться и вовремя открыть огонь.

Ближе к небу

Но как поднять системы ПВО на нужную высоту? В советских документальных фильмах, посвященных обороне нашей столицы, не раз мелькают кадры, на которых красноармеец, стоящий на крыше гостиницы «Москва», внимательно всматривается вдаль в бинокль, а позади него стоит 37-миллиметровая зенитка.
Примерно так же поступали англичане, размещая зенитные пулеметы на крышах домов, колокольнях церквей и соборов еще в Первую мировую войну, когда им приходилось отражать налеты германских цеппелинов. Однако в годы Второй мировой войны русские и англичане предпочитали все же размещать бЧльшую часть своих средств ПВО на удаленных рубежах. Благодаря сохраняющейся подвижности своих зенитных средств они могли маневрировать ими, сосредоточивать их на наиболее важных направлениях. Правда, стоит заметить, что люфтваффе не располагала такой же воздушной мощью, как англо-американцы. И неизвестно, как сложилась бы судьба Лондона или Москвы, если бы нацисты обладали сравнимой по боевым возможностям бомбардировочной авиацией.
Но как поднять орудия над городом? Домов, на крышах которых возможно установить зенитки, в те времена как в Москве, так и в Берлине были считанные единицы. И едва ли чердачное перекрытие какого-либо здания могло выдержать вес зенитного орудия калибром крупнее 20–37 мм. Об орудиях калибра 88 мм, весящих 8–9 т, говорить не приходится.
В Германии решение проблемы размещения зениток на уровне городских крыш нащупали еще в 1935 году, когда архитектор Лео Винкель разработал совершенно неожиданную конструкцию бомбоубежищ для населения. Он предложил не зарывать убежища в землю, а строить их в виде высоких и узких башен. Вскоре появились и первые проекты таких башен (Winkelturme). Внешне это были конусообразной формы многоэтажные железобетонные сооружения, похожие на термитники или на ракеты. Вместимость их составляла от 300 до 750 человек. Занимая минимальную площадь, башни могли возводиться достаточно близко к местам скоплений людей – например, возле школ, заводских цехов, в жилых кварталах. При том же расходе материалов, что и для подземных убежищ, башни Винкеля снимали массу проблем, связанных с земляными работами, грунтовыми водами, подземными коммуникациями, которых обычно так много в городах. Вероятность попадания бомбы в башню относительно невелика. К тому же ее форма такова, что даже упавшая на башню бомба скользит вдоль ее наружной стенки, не проникая внутрь. А высокая стойкость к близким взрывам сооружений типа заводских дымовых труб общеизвестна. Ведь даже в Хиросиме после ядерного взрыва трубы устояли там, где все остальное было сметено ударной волной. Башня Винкеля должна была шарнирно скрепляться с фундаментом в форме плиты, свободно лежащей на грунте. При близких взрывах любых бомб она могла качаться подобно трубе, и как раз именно это спасало ее от разрушения, а людей от гибели.
Время выявит и еще один защитный фактор башен Винкеля. При массированных воздушных налетах, когда в городе начинались массовые пожары, во многих подземных убежищах люди погибали от угарного газа, который, как известно, стелется понизу. Укрывшиеся в башнях Винкеля были защищены от этого ужаса.

Крепости из бетона

Уже в 1937 году проекты Винкеля вызвали большой интерес у командования люфтваффе, вермахта и железнодорожников. Ведомство Геринга начало строить башни на предприятиях авиапромышленности, назвав их «Люфтшутцтюрме» (Luftschutzturme). Люфтваффе построило 29 таких башен, железнодорожники – 17. Вермахт для своих командных пунктов в Потсдаме и Цоссене построил 34 башни. Значительное количество башен возвели фирмы, занятые производством военной продукции.
В октябре 1940 года Гитлер приказал начать строительство таких бомбоубежищ (по проектам Винкеля и его конкурента Пауля Цомбека) для населения городов. Они должны были вмещать не менее 5% общей численности горожан.
Когда немецкие специалисты серьезно занялись разработкой системы ПВО Германии и, в частности, зенитной обороной крупных городов, они не упустили из виду башни-бомбоубежища Винкеля и предложили строить специальные сооружения, получившие название зенитных башен.
Проектированием этих зенитных башен занялся любимый архитектор Гитлера Альберт Шпеер, который к августу 1940 года предложил первые проекты, одобренные фюрером. Возведение зенитных башен было возложено на государственную военно-промышленную корпорацию Organisation Todt, известную, в частности, строительством германских автобанов.

Чрево твердыни

Рассмотрим более детально одну из «G»-башен – построенную в Гамбурге Хайлигенгайстфельдскую башню IV. Она почти аналогична всем трем берлинским, но в отличие от них сохранилась до наших дней.
Башня представляла собой железобетонное семиэтажное здание, квадратное в плане. Сторона квадрата – 60 м. Высота (по орудийным площадкам) – 39 м. Гарнизон башни состоял из 8000 человек. Из них расчеты зенитных орудий – около 300 человек. Кроме гарнизона в башне во время воздушного налета могли укрываться до 18 000 гражданских лиц.
Для жизнеобеспечения башня имела собственную автономную дизель-генераторную электростанцию мощностью 100 кВт, автономную систему водоснабжения с получением воды из скважины, кухню. На одном из этажей располагался госпиталь на 200 коек. Нижний этаж предназначался для сохранения художественных и культурных ценностей из музеев и картинных галерей. По некоторым сведениям в комплексе I в Берлине укрывали археологическую коллекцию Генриха Шлимана, известную в мире как «золото Трои».
Толщина межэтажных перекрытий доходила до 2 м, крыши – до 2,5 м, стен – 2–2,5 м. Это обеспечивало защиту от прямых попаданий фугасных авиабомб весом до 1 т.
Tяжелые зенитные орудия располагались в верхней части здания в специальных бетонных башенках. Ниже каждой тяжелой зенитки на окружающих башенки площадках размещались по три одноствольные 20-мм зенитки и по две счетверенные. Их основная задача состояла в защите тяжелых орудий от самолетов-штурмовиков типа Thunderbolt или Tempest. В центре крыши здания располагался командный пункт.
Механизированные системы подачи боеприпасов с нижних этажей здания, служивших артпогребами, были заимствованы у ВМФ и обеспечивали бесперебойную подачу снарядов, удаление стреляных гильз в течение длительного времени. Все механизмы были электрифицированы.
Эти башни не были задуманы и оборудованы как опорные пункты против наземных войск, поскольку было ясно, что устоять против тяжелой артиллерии они все равно не смогут.

Замок с аквариумом

Конечно, эти мощные и основательные крепости поражали воображение, внушали почтение к национал-социалистическому государству и вселяли в немцев уверенность в том, что гений Гитлера, истребители и зенитки Геринга, строители Тодта и Шпеера обеспечат им безопасность и неуязвимость.
Однако идеологическое значение зенитных башен, судя по всему, значительно превысило их чисто военный смысл. 24 июля 1943 года англо-американская бомбардировочная авиация начала бомбить Гамбург. К 3 августа погибло почти 43 000 жителей и 37 000 получили ранения. Город был полностью разрушен. За один только налет в ночь на 3 февраля 1945 года в Берлине погибло 25 000 человек. 26 февраля Берлин пережил уже сороковой массированный авианалет. Масштабы бомбардировок оказались такими, что ничего всерьез им противопоставить люфтваффе не смогла. Когда советские войска подошли к Одеру, готовясь к решающему штурму, на немецкую столицу стали совершать налеты не только англо-американские высотные бомбардировщики, но и низколетящие штурмовики с красными звездами. Пытаясь отбить атаки советских пилотов, немецкие зенитчики были вынуждены стрелять по траектории, близкой к горизонтальной, и из-за разрывов зенитных снарядов на малой высоте гражданское население Берлина понесло новые страшные жертвы.
Зенитные башни, воплотившие в себе исконную тевтонскую мрачность и одновременно оригинальный ход мысли немецких фортификационных инженеров, можно увидеть и в наши дни. В Вене и Гамбурге сохранились все пять «G»-башен и три «L»-башни (все в Вене). В одной из них даже устроен аквариум.
Судьба берлинских башен иная. Город оказался поделенным на союзнические зоны, а союз победителей вскоре был разорван «железным занавесом»: началась холодная война. Западные союзники и СССР взаимно опасались, что вчерашние соратники по войне будут использовать башни друг против друга, прежде всего для целей разведки. Это привело к тому, что все три комплекса были снесены. Впрочем, останки некоторых башен все же сохранились до наших дней..."

Что тут еще добавить...С немецкого Flakturm переводится как "Зенитная башня", что вполне объясняет предназначение этих сооружений, созданных по проекту инженера Фридриха Таммса, а не Шпеера, как утверждается в статье. Вот Flakturm, находившийся в районе Берлинского зоопарка.



Зенитные орудия установленные на Flakturm били на поражение в горизонтальной плоскости на 20,9 км и могли использоваться в противотанковой и противобатарейной борьбе, а при работе против авиации подъем снаряда Flak составлял 14,8 км.
Действительно, проект предполагал полную автономию крепостей в течении целого года : в каждой башне находилась собственная электростанция, собственный источник снабжения водой из артезианских скважин и колоссальные запасы продовольствия. Зенитные батареи оснащались радаром Würzburg-Riese (FuMg 65). Толщина железобетонных стен доходила до 3,5 метров, потолков - до 5 метров.
Всего существовало три типа Зенитных башен:



Тип 1. Ширина-длина 75х75 метров, высота 39 метров, стены 3,5 метра, горизонтальные перекрытия 5 метров.
Тип 2. Ширина-длина 57х57 метров, высота 42 метра, стены 2 метра, горизонтальные перекрытия 3,5 метра.
Тип 3. Диаметр 43 метра, высота 55 метров, стены 2,5 метра, горизонтальные перекрытия 3,5 метра.

Как утверждают, для советских войск в апреле 1945 года башни стали практически непреодолимыми препятствиями - штурмовать их было невозможно, а попав под перекрестный огонь двух башен (первая находилась возле Берлинского зоосада, а вторая в парке Фридрихсхайн) 2-я танковая армия потеряла несколько ИС-2, а так же несколько артбатарей. Сопротивление Башен закончилось с капитуляцией Берлина, 2 мая 1945 года.
Всего было построено 8 объектов Flakturm - три в Берлине (тип 1), две в Гамбурге (типы 1 и 2)





и четыре в Вене (типы 2 и 3)









В настоящий момент сохранились все четыре венские Башни (одна серьезно повреждена и не используется, в двух других музеи, еще в одной размещен Генштаб Австрии), две в Гамбурге (одна частично повреждена, другая перестроена: в ней находится телевизионная станция, студия звукозаписей и магазины). Берлинские башни практически все разрушены.
А это сохранившиеся башни Винкеля:

Чтобы уж окончательно завершить тему башен ПВО, буквально пару слов... Специалистам известно, что орудийный огонь ПВО тем эффективнее, чем меньше расчетное угловое упреждение ведения огня по движущимся целям, т.е. оптимально стрелять в голову или хвост приближающегося (удаляющегося) самолета под наименьшим углом к траектории его полета. Теоретически, максимальный эффект наступает при равенстве высот полета самолета и высоты орудия, а в данном конкретном случае, возвышение дальнобойных орудий над уровнем городских построек позволяло встречать огнем приближающиеся самолеты союзников на подлете за многие километры. По-этому, даже не имея конкретных статистических данных, можно предположить, что эта необычная конструкция инженера Фридриха Таммса имела высокую эффективность. К тому же надо учесть роль этих башен в качестве бомбоубежищ для гражданского населения. Другой вопрос, что эти башни не могли эффективно бороться с массированными налетами, в которых участвовало сотни бомбардировщиков . Для отражения таких атак требовались принципиально иные методы и они были разработаны - реактивные истребители Ме-262 с ракетным вооружением и ПВО-ракеты WasserFall. Однако, разрушение промышленно-экономической структуры Германии союзниками и советскими ВВС, исключило возможность использования этих средств.

От Лозовой до Барановичей (Беларусь) езды ровно сутки. Слава Богу, но пока еще не надо виз, загранпаспортов и прочей чепухи. Поезд № 136 «Евпатория – Барановичи» прибывает точно по расписанию и мы вываливаемся на перрон. Позади и погранстража, и «писи девочки Хаси» (чай железнодорожный), и бесконечные вагонные байки типа «А наш Лука…», и бородатые анекдоты о «сосисках сраных» и о том, как на вопрос «сколько Вам надо времени, чтобы навести порядок в Украине», Лукашенко ответил – «До конца рабочего дня…». Но это все в прошлом, а настоящее – вот она, Беларусь…
Первое впечатление – чистенько, бомжей и подростков с пивом не видно, станционный пес смотрит на нас вполне дружелюбно. В отличии от местного стража порядка, который подозрительно посматривает на наши рюкзаки и камуфляжные куртки. Чтобы как-то разрядить возможную ситуацию (а, возможно, и обострить), делаю попытку «нарваться» - обращаюсь к сержанту на английском, уважительно называя его «Mr. Officer». Он, буквально, обалдевает от всего этого и после затянувшейся паузы выдает, почему-то на немецком - Ja, ja, Polizei. Смеемся… Смеется и несостоявшийся «офицер». Никто нас не тащит в вокзальный околоток, не надевает наручников, не пинает ногами. Да… Ну, журналисты…
Но разве есть время рассуждать о качестве отечественной прессы, когда рядом, в тупичке – такая прелесть?



Не знаю, кого могут оставить такие раритеты равнодушным – только не меня. Эх, сбросить эдак лет 30, можно было бы со спокойной душей и главное – мотивированно, залезть в будку машиниста. Брат, видимо, пребывает в аналогичном состоянии, дергает за рукав – не вздумай… «Вздумаешь» тут, наш новый знакомый, околоточный, предположительно где-то рядом и явно не одобрит. Да и вот уже нас кто-то окликает. Ну конечно, это мой армейский друг и наш «хозяин» на эти несколько дней – Игорь Стащенко. Улыбается. Улыбаюсь и я – 20 лет не виделись.
- Абрам, жив чертяка!!! Ну ты и растолстел…
А вот это уже совсем не смешно – грустно… Но с другой стороны, я черт знает где, с рюкзаком – не все так плохо и запущено. Старость – это когда в душе, явно не наш случай. Наш – «ревущие сороковые», и мы не просто надеемся, а именно уверены, что нам удастся открыть для себя что-то новое – польские фортификационные сооружения 30-х годов прошлого века. Забегая вперед, скажу, что как ни странно, но и немецкие тоже.
Каким же «рыпом» польские укрепления оказались на территории Беларуси? Не будет лишним напомнить, что после окончания советско-польской войны и подписания Рижского мира в марте 1921 года (настоятельно рекомендую книгу М.И.Мельтюхов. Советско-польские войны.), РСФСР потеряла часть Западной Беларуси. В состав Польши вошли Брестская и Гродненская области, а также отдельные районы Минской и Витебской областей. Как я уже писал ранее, временной отрезок между Первой и Второй Мировыми войнами - это период настоящей «лихорадки» европейского фортификационного строительства. Буквально за несколько десятков лет вся Западная и Центральная Европа, очевидно интуитивно ощущая всю шаткость Версальской системы, опоясалась укрепленными линиями, как новогодняя елка гирляндами. Опыт Первой Мировой заставил лихорадочно разрабатывать совершенно новые подходы к стратегии, где особое внимание, как тогда казалось, должно уделяться долговременным фортификационным огневым сооружениям, как основному инструменту сдерживания натиска противника до подхода основных сил. Учитывая сложную геополитическую обстановку 30-х годов, когда в мире в очередной раз запахло войной, Польша предприняла попытку обезопасить свои восточные рубежи, возведя на них комплекс фортификационных сооружений.
Вообще-то, восточную польскую линию обороны называют как только Бог на душу положит. А вся загвоздка в том, что нет у нее официального названия. Конечно, линия укреплений на восточной границе Польши делилась на 6 участков армий, есть у этих участков и названия: «Вильно», «Лида», «Барановичи», «Полесье» (частично на территории современной Украины), «Волынь» и «Подолье» (оба на территории современной Украины). Но вот единого названия, всему комплексу, нет. Вот и изгаляется кто как может, даже «Линия Пилсудского», и такое, с моей точки зрения совсем безграмотное, название встречал. Польские коллеги вообще, как ни странно, пассивны в этом вопросе. Ну уж если и назвать, вот тут я совершенно солидарен с мнением некоторых коллег из Беларуси, так «Линия генерала Пискора». Ведь именно польский генерал Тадеуш Пискор (1926-1931 гг. - начальник Генштаба, 1931-1939 гг. - генерал-инспектор вооруженных сил Польши) непосредственно руководил строительством. Все, что я читал об этом человеке, позволяет думать, что это явно незаурядная личность. Ну вот хотя бы такой факт. Не дожидаясь пока «раскачается» бюрократическая машина, на средства, субсидированные Сеймом на ремонт старых немецких укреплений, генерал «втихаря» строил современные огневые точки. При этом, не отметая, а довольно активно используя сооружения, оставшиеся на этом рубеже со времен Первой Мировой войны. Именно этот человек настоял на возведении, помимо строительства ДОТов, плотин на близлежащих реках для затопления прилегающих территорий, что позволило бы при необходимости в кратчайшие сроки создать действительно труднопреодолимое препятствие войскам противника. Вот такими патриотами бывали генералы в те времена, разительный контраст с современными «толстожопиками», что-то и генералами их не хочется называть. Подозреваю, что многие, особенно молодое поколение, подумали: ну уж «сто пудов» этот «патриот» сбросил заказы «своим» или «крышуемым» бетонным заводам. А те, разумеется воруя цемент, «впарили» не бетон, а сплошную лабуду. И металлоконструкции не иначе как за приличный «откат». Эволюция, блин… Не знаю на счет «откатов», но лично убедился в превосходном качестве бетонных работ. Даже по прошествии более 70 лет, бетон выглядит как новый.
Почему мы приехали именно сюда – участок обороны «Барановичи» (Барановичский и Ляховичский районы Брестской обл.), если у нас, на Волыни, есть подобные польские сооружения?



Не скрою, не последнюю роль играла финансовая сторона вопроса, но не это главное. Главное – удивительно отличный сохран «этого всего» на территории Беларуси. Я часто об этом говорю и еще чаще думаю – ну просто какое-то «два мира – два детства». Ну почему у нас, украинцев, как правило мозги, руки, смекалка и другие недюженные способности только в одном направлении работают? Направление известное – раскурочить, в «приемку», выпить, заснуть, проснуться, похмелиться, опять раскурочить… Какой-то «кругооборот дерьма в природе». Ведь там люди живут тоже не очень зажиточно, уровень жизни ну может чуть-чуть выше. Конечно нет «приемок» таких, как в нашем понимании. Но ведь сколько у нас было раскурочено ради того, чтобы раскурочить? Не хочется и думать – сколько… Прошу понять меня правильно – я очень далек от мысли идеализировать Беларусь и белорусов. И персонально к Лукашенко и его политике у меня отношение двойственное. И пробыли мы там всего ничего. Но… Вот они, бронеколпаки, на… не знаю сколько пудов, в Украине таких уже нет, да и других нет. И Щара не опутана сетями, и не гнездятся «браки» с электроудочками. Но об этом далее…

Уважаемые коллеги, обращаюсь к Вам с следующей просьбой. Если кто-нибудь будет находиться возле памятников, мемориалов и братских могил воинов, погибших в Второй Мировой войне, и под рукой будет фотокамера - не поленитесь, сфотографируйте таблички с списками захороненных солдат. А возможно у кого-нибудь уже есть подобные фотографии. Это касается не только Харьковской области, наверняка этот уважаемый форум посещают коллеги и из других регионов Украины. Подобная информация очень полезна, а порой просто необходима при розысках пропавших без вести солдат, розыскам мест захоронений погибших воинов родственниками и т.д.
Неравнодушные люди из РФ попросили меня выложить фото братских могил, которыми я располагал, на сайте http://www.soldat.ru. Что я собственно и сделал. Но... К своему стыду, обнаружил, что база подобных фотографий из Украины не то что мала - ничтожна. Считаю просто необходимым, с Вашей помощью конечно, хоть немного изменить ситуацию к лучшему. Любой желающий и неравнодушный может разместить материалы подобного рода по ссылке http://www.soldat.ru/files/3/115/244/. В комментариях, при загрузке файла, желательно указать как можно подробней координаты места, как туда можно добраться и т.д.
Спасибо. С уважением. Константин.

P.S. Возможно, что у кого-то возникнут проблемы с личным временем, либо проблемы с загрузкой. Фотографии с комментариями можно оправить на мою почту abramenko@kram-city.net. Я их упакую в архив вместе с соответствующим фрагментом карты местности и доставлю по назначению. Со своей стороны обязуюсь в коментах к файлам обязательно указать ФИО автора снимков.